Это был театр, не концерт солистов с едва намеченными мизансценами, а именно театр, скорее игра в театр – где-то наивная, но очень искренняя. Это было похоже на то, как дети разыгрывают историю – самозабвенно, украдкой поглядывая на зрителя.
Чудес было много. И обезьянки на велосипеде, и луна, которой можно было поиграть в волейбол или отфутболить другу, и огромная надувная мамонтиха размером с половину сцены.
Это был театр, не концерт солистов с едва намеченными мизансценами, а именно театр, скорее игра в театр – где-то наивная, но очень искренняя. Это было похоже на то, как дети разыгрывают историю – самозабвенно, украдкой поглядывая на зрителя.
Чудес было много. И обезьянки на велосипеде, и луна, которой можно было поиграть в волейбол или отфутболить другу, и огромная надувная мамонтиха размером с половину сцены.
Конечно, полагалась слониха, но в наших мерзлых широтах и мамонтиха сойдет. А слоних и по телевизору можно посмотреть.
Хабаровском краевом музыкальном театре представили премьеру музыкальной сказки «Тараканище».
С каждым прожитым годом становится тяжелее удивляться. Чем больше старческой хрычевости, тем тусклее небо, преснее еда, изношеннее девушки. С этими мыслями я отправился в Музыкальный театр на премьеру спектакля для детей «Тараканище»!
О Чуковском
Для всех советских детишек помимо «колокольчиков моих, цветиков степных», дядей Стёп, АСа Пушкина с его котом, который обязательно ученый, бычка, который никак не может рухнуть и Маши, которая с маниакальной настойчивостью топит мяч, особняком – Корней Чуковский. Некоторые, облученные сиянием советского образования, зачем-то добавляют «Й» в фамилию детского писателя, придавая ей то ли музыкальность, то ли заборность.
И если «цветики степные» с годами превратились в бессмертники, Пушкин стал нетленно-нечитаемым АСом, бычок рухнул, а Маша-убийца хладнокровно наконец-то утопила свой мяч, как тот еще Герасим, то что с Чуковским? С этим параллельным миром, где какая-нибудь безделица становится чудом, а каждый доктор — Айболит, который лечит без медицинских полисов и за просто так. Непонятно.
А тут еще к катастрофическому нашествию в Хабаровске тараканов, кажущихся невыводимыми, вечными, подключился и «Тараканище» — премьерный спектакль для детей в Музыкальном театре.
Конечно, стоит напомнить совсем недетский сюжет этой детской сказки. Некое рыжее насекомое-малорослик узурпировал власть в отдельно взятом лесу. Животные в силу трусости допустили авторитарное правление этого малорослика. Даже когда правитель приказал доставить для сжирания к обеденному столу малышей, звери не выступили единым фронтом против диктатуры. Даже единичные пикеты не организовали. Побоялись.
Тирания бы безмятежно существовала дальше, если бы не воробей, который радостно чирикнув, склевал таракана, тем самым освободив лес от тирана. К счастью, нового таракана в своем коллективе звери вырастить не успели. После этого стали они жить-поживать, увеличивая ВВП на радость себе и на зависть соседям из близлежащего леса. Вот такой совсем не детский сюжет. Жизненный, между прочим.
О чудесах
Не было ни перьев, ни фальшивых бриллиантов, ни канкана. Никто заунывно не выводил мимо нот, глядучи в потолок и делая очень напряженное лицо как у плохенького штангиста, волей судеб попавшего в сборную ну очень отдаленного северного района. Любители латиноамериканских запеканок, конечно, были недовольны.
Это был театр, не концерт солистов с едва намеченными мизансценами, а именно театр, скорее игра в театр – где-то наивная, но очень искренняя. Это было похоже на то, как дети разыгрывают историю – самозабвенно, украдкой поглядывая на зрителя.
В действе участвовали все – и, естественно, актеры, и артисты балета, и музыканты оркестра, который был волей режиссера извлечен из оркестровой ямы и водружен на сцену. Здесь не выбежишь за сцену, здесь на всем протяжении спектакля изволь работать, иначе ткань спектакля прорвется, и в дыры будут проглядывать реалии обыденной жизни. А кому они нужны в сказке-то?
Если вначале постановки огромный подиум на сцене казался громоздкой, какой-то неуместной конструкцией, то с развитием сюжета он заиграл, ожил. А в какой-то момент глядь, а это уже не подиум, а огромный рыжий таракан, сверкающий глазками, двигающий лапищами, шевелящий усищами… Тут уже не до веселья… Чудеса порой бывают и страшными. Нас детские страшилки всю жизнь сопровождают, просто называются во взрослой жизни по-другому.
Тараканья тема, казалось, неисчерпаемой. Сначала — это рыжий паричок с то ли косичками, то ли усиками. Примерил — и чем тебе не насекомое. В каждом из нас живет если не маленький кровожадный сатрап, то, наверняка, какое-нибудь зловредное животное, хотя бы просто лживая обезьяна, не так ли? Уж неспроста те, кто выдумали гороскопы, приписал им как-нибудь живность.
Затем таракан стал движущимся. Маленький танк? Милитаристская игрушка с усиками и сверкающими глазками? Это истерически двигалось по подиуму, чтобы застыть на средине и стать огромным насекомым.
Чудес было много. И обезьянки на велосипеде, и луна, которой можно было поиграть в волейбол или отфутболить другу, и огромная надувная мамонтиха размером с половину сцены. Конечно, полагалась слониха, но в наших мерзлых широтах и мамонтиха сойдет. А слоних и по телевизору можно посмотреть.
Это даже для видавших виды театральных циников была неожиданностью.
Мамонтиха, как и положено надувной игрушке, была легкой, танцующей.
О дебюте
Спектакль «Тараканище» — режиссерский дебют Заслуженного работника культуры РФ Ольги Козорез, главного балетмейстера Хабаровского краевого музыкального театра. Говорят, что первый блин комом. Не верьте. Это у тех комом, кто не умеет любить. Умение любить — такой же талант, и он не часто встречается, как и любое чудо на земле.
Неудивительно, что в итоге пришла мысль: « Это же балет!» Убери актеров, убери слова, постановка все равно останется начиненной смыслами.
Редкая для Дальнего Востока хореография, бережная, как исполнителям, так и к зрителям. Посреди танцевального фьюжна- от модерна, джаз –танца, почти эстрадных зарисовок – Бах! И вдруг появляется балерина — классическая на пальцах. И все органично, все переплетено, все понятно- и держит внимание, и хранит тайну… Мы-то в Хабаровске не избалованы балетом. Для многих – он телевизионное развлечение, да и то, ассоциации большей частью траурные. Нас же образовывать, приучать нужно с малых лет к этому языку – сегодня сложному, образному. Эти уравнения сегодня сложны, они для людей, это не попсня для «запеканок».
О публике
Тяжеловато было смотреть двухлетним детям. Некоторые привели детей даже младше. Конечно, похвально, знакомят с театром чуть ли не с пеленок, только стоит ли отрывать от груди для встречи с Мельпоменой? Все-таки спектакли для детей, как правило, чуть постарше.
В итоге две дамы с чадам покинули зал во время спектакля. Одна — грузная уходила, пыхтя громко шипя на ма-а-а-а-ленькую девочку. Пробиралась она, естественно, повернувшись большим крепким тылом к артистам, к сцене. Вторая уходила так же, но тыл у нее был поменьше. Почти так же выходила и вторая, слегка поменьше первой и постарше. Единственно, что она остановилась, громко сказала: «Ничего не пОняла!» Наверное, она из тех, кто в фамилию Чуковского после «у» вставляет букву «й».
Стоит напомнить, что во время спектакля принято согласно нормам этикета пробираться со своего места в зрительном ряду, повернувшись лицом к сцене. Все-таки храм, путь и Мельпомены.
Дети сначала присмирели, а потом стали довольно бурно реагировать: им тоже страшно было от таракана, им тоже хотелось пнуть Луну и потанцевать с мамонтихой. А, может, умение удивляться и верить в чудеса, как ребенок, это тоже талант. Чудеса — это ведь не ловкость рук и мошенничество, это тщательно хранимая в глубине души детская вера в чудо.
О главном чуде
В программке – вкладыш с надписью «Боитесь? Рисуйте! Зачеркивайте!» и карандаш. Пожалуй, кульминация спектакля – призыв нарисовать то, что вызывает страх!» После этого артисты собирали эти вкладыши и уничтожали их на глазах нарисовавших зрителей. Я сначала хмыкнул, а потом рука сама потянулась за карандашом … Господи! Сколько же лет я не рисовал! Десять? Двадцать? А потом – лавиной образы того, что боюсь – и инфляции, и безденежья, и болезни родных и близких.. и смерть, конечно,… Ее зачем-то на лошади попытался нарисовать.. Ни лошадь, ни смерть не получились. Так, каляка-маляка, как в детстве. И странно, в тот момент, когда отдал этот бумажный вкладыш с рисунком, казалось и мир светлее, и небо ярче, и девушки моложе…
Юрий Вязанкин
После спектакля спросил Ольгу Козорез: «Про взрослых не забывайте! Нам тоже нужно чудо!» Она чуть помолчала и сказала: «Мечтаю поставить «Бахчисарайский фонтан». Для балета театра это очень нужно!»….
Фото Геннадия Будника
Автор Юрий Вязанкин
