«Мне кажется, я пела еще до своего рождения…»
Светлана ФУРСОВА
В августе 2007 года пришла весть о трагической кончине известной в городе артистки Валентине Соловых: она погибла в своей квартире во время пожара. Сгорела подобно звезде, которая пролетела по небосводу, рассыпав огненные искры.
Обстоятельства этой гибели до сих пор темны и не выяснены. Говорят, на следующий день из фойе театра, где актриса работала, таинственным образом исчез ее портрет.
«Мне кажется, я пела еще до своего рождения…»
Светлана ФУРСОВА
В августе 2007 года пришла весть о трагической кончине известной в городе артистки Валентине Соловых: она погибла в своей квартире во время пожара. Сгорела подобно звезде, которая пролетела по небосводу, рассыпав огненные искры.
Обстоятельства этой гибели до сих пор темны и не выяснены. Говорят, на следующий день из фойе театра, где актриса работала, таинственным образом исчез ее портрет.
Заслуженная артистка России Валентина Соловых родилась и выросла в простой семье и часто вспоминала, как любила петь с мамой народные песни, протяжные, душевные. Позже в одном из интервью она признавалась: «Мне кажется, я пела еще в утробе матери. А уж когда родилась, то это занятие стало моей страстью на всю жизнь. Я свято верю в то, что голос – это от Бога! В любимом театре я имею возможность исполнить свое предназначение – дарить радость людям. Это и есть счастье для актрисы и певицы. И еще я свято верю в своего зрителя, бесконечно ему доверяю».
До поступления в театр будущая примадонна успела поработать на стройке, и это тоже был опыт, который потом ох как пригодился ей на сцене. Ведь чтобы сыграть ту или иную роль, тоже надо выстроить характер: отыскать нужную краску, выбрать оттенок, приладить к месту недостающую деталь. Так что линия жизни, какой бы извилистой и странной на первый взгляд не казалась, сама направляет нас в нужное русло.
Вокальному искусству Валентина обучалась в Дальневосточном институте искусств у прекрасного педагога Александры Гавриловны Пресняковой. По окончании института пришла в Хабаровский краевой театр музыкальной комедии, в котором работала до последних дней. Хотя сейчас, когда речь заходит о Соловых, все вспоминают Свободный театр, был такой у нас в городе, но о нем позже.
Дебютировала начинающая дива в спектакле «Прекрасная Елена» Жака Оффенбаха. Первый выход на сцену был как в тумане: волнение, ощущение неловкости, голос будто чужой… Хорошо что более опытные партнеры поддержали, помогли справиться с волнением.
С годами артистка выработала в себе замечательное свойство, характерное для подлинного мастерства – постоянную готовность к работе. Об этом говорят все, кто в те или иные годы работал с Валентиной. При этом неизменно отмечают и ее человеческие качества: стремление придти на помощь, подсказать, не выпячивать своего «я».
Ей было дано многое. Кроме природного дара к лицедейству, работоспособности, полной отдачи себя на сцене, помимо дара с ходу включаться в тонкую театральную игру, Соловых обладала роскошным голосом, который мог передавать разнообразную амплитуду душевных переживаний, будь то Кальман, Штраус, Оффенбах или Лекок.
Глаза раненой лани, женское обаяние и ослепительная «голливудская» улыбка дополняли облик.
В спектакле «Жирофле-Жирофля» Лекока, который Юлий Гриншпун поставил в подчеркнуто условной театральной манере, Валентина Соловых играла сестер-близнецов. В этой работе сразу выявилась новая грань дарования актрисы: умение передать «жизнь человеческого духа» в той гротесковой манере, условия которой диктует музыка. Я уже не говорю о мизансценах Гриншпуна, в которых петь и танцевать приходилось то на головокружительной высоте, то на крыше движущегося тарантаса. Но актриса справлялась с этими трудностями блестяще. При этом ни на секунду не забывала, что все происходит в театре, на подмостках, а значит игра, тайна, прекрасный и великий «нас возвышающий обман»!
Ощущение театральной игры было присуще и ее Адели в штраусовской «Летучей мыши». Постановщик спектакля Александр Кордунер интуитивно уловил в Соловых это умение выражать внутреннее состояние героини музыкальными и голосовыми средствами.
Играть опереточных героинь бывает непросто потому что трудно поверить в серьезность сюжетных перипетий, в подлинность чувств персонажей. Однако когда исполнителю удается вложить в создание примитивно написанного образа весь свой творческий и человеческий опыт, на сцене рождается подлинная человеческая судьба. Так произошло у Соловых с ролями Одетты в спектакле «Баядера», Софьи в «Свадьбе в Малиновке» Бориса Александрова.
В очерке «Музыка театра» корреспондент Н. Гурина писала: «Софья в «Свадьбе в Малиновке» – характер народный, вобравший в себя стойкость нравственных убеждений, мягкий лиризм, щедрость мудрого материнского сердца. Актриса чутко услышала боль нерастраченных чувств еще молодой женщины, потерявшей в войне мужа, ее тревогу за судьбу дочери и готовность к жертвенности во имя счастья молодых».
Прямая противоположность Софье – мадам Пендрик в спектакле Юлия Гриншпуна «Женихи». «Этот образ – писала рецензент, – существенное дополнение к режиссерскому осмыслению темы нэповских лет, выбросивших на поверхность жизни людей, лишенных стабильности своего существования».
Любопытная деталь. Появление в спектакле портнихи мадам Пендрик несколько раз предваряла реплика Аграфены: «Ну, и где эта с…а Пендрик?!», которую народная артистка России Зеля Гримм–Кислицина (Аграфена) произносила в свойственной ей неподражаемой манере. Понятно, что зритель, «подготовленный» таким образом, ожидал увидеть необъятных размеров тетку, запаренную, вечно опаздывающую, вконец задерганную своими капризными клиентками. Вместо этого на сцену выпархивала элегантная, стройная, изящно одетая вот именно мадам, рассыпчатый польский акцент которой придавал ей своеобразный шарм и очарование. Как она суетилась вокруг новоявленной невесты в надежде урвать свой кусок, как щебетала и порхала!
Несмотря на то, что роль мадам Пендрик была лишь намечена режиссером несколькими лаконичными и выразительными штрихами, эпизод в спектакле запоминался законченностью и точностью исполнения. Ну и, разумеется, кураж, азарт, свойственные актрисе, словно подтверждение известного постулата Станиславского «Нет маленьких ролей…».
Когда в театре праздновали бенефис Валентины Соловых (кажется, тогда и родилось это определение – «примадонна»), мужчины театра, партнеры и коллеги, не скупились на комплименты, о чем свидетельствует запись, сохранившаяся в архиве: импровизированный букет, состоявший из эпитетов «обворожительная», «удивительная», «первая», «жемчужина хабаровской сцены». Молодые актеры в лице совсем юного тогда Владлена Павленко едва не стихами изъяснялись: «Мы – шлейф вашей мантии».
Кстати, Валентина пользовалась большим успехом у сильной половины человечества, среди них у нее было много поклонников.
Александр Сергеев: «Я покорен ею как партнер, не знаю другой певицы с таким диапазоном, такими блестящими верхами. Крепкое лирическое сопрано – она может петь все».
Владимир Жибоедов: «Я сам вокалист и понимаю насколько уникальным тембром обладает актриса. Творчество начинается тогда, когда ты, продолжая существовать в заданных режиссером рамках, уже стремишься перешагнуть их, попробовать что-то свое, одним словом, «присвоить» роль. И когда рядом с тобой кто-то не просто проговаривает текст, а чувствует партнера и идет за ним, ты понимаешь, что это лучшие минуты на сцене, твои усилия словно возводятся в квадрат, и начинается жизнь, полет, творчество!».
Юрий Тихонов:«Валентина не только прекрасная артистка, но и очаровательная женщина. Я никогда не слышал от нее отрицательного высказывания в адрес коллег, она обладает врожденным благородством, всегда подбадривает и стремится помочь всем, кто в этом нуждается».
Пик расцвета таланта артистки Валентины Соловых и ее успех пришлись на 90-е годы. Это и встреча с режиссером Юлием Гриншпуном, и наиболее яркие роли и спектакли в театре. Это концерты классической музыки, где Соловых совместно с Дальневосточным симфоническим оркестром исполняла романсы Рахманинова и Свиридова. Событием стала моноопера Пуленка «Человеческий голос», телевизионная версия которой была осуществлена режиссером Лидией Славутской – проект в каком-то смысле беспрецедентный.
Благодаря руководителю литературного отдела краевого музыкального театра Тамаре Бабуровой, сохранилась запись передачи из цикла «Театральная гостиная», в которой Валентина Соловых делилась впечатлениями о работе над оперой:
Валентина Соловых: «Вот уже 13 лет я знакома с этим произведением. Поначалу мне показалось оно чрезвычайно трудным, ритмически, интонационно. Я думала, что никогда не смогу это спеть, а показать телевизионному зрителю и не мечтала. Но самостоятельно я продолжала работать над оперой. И только спустя пять лет осмелилась показать первый результат на сцене Дома актера. На успех не надеялась, но резонанс оказался положительный. Прошло еще несколько лет, и я спела оперу с симфоническим оркестром. И только сейчас мне удалось воплотить этот проект целиком в телевизионном фильме».
Для многих вокалисток исполнение оперы Пуленка недостижимая мечта. Соловых выпала счастливая возможность наполнить ее своим дыханием, облечь в живой и трепетный образ любящей женщины. Как заметил во время работы над телевизионным спектаклем ведущий телеоператор Хабаровской студии телевидения Александр Пышнев, он чувствовал себя «передним краем, через который чувства и переживания героини передавались зрителям».
Думаю, что приступая в 1928 году к сочинению монодрамы «Человеческий голос» для актрисы «Комеди Франсез» Берты Бови, известный французский драматург Жан Кокто вряд ли предполагал, что спустя 30 лет его друг композитор Франсис Пуленк напишет на этот сюжет музыку в честь любимой оперной певицы Денизы Дюваль.
Он удивился бы еще больше, если бы знал, что по прошествии еще нескольких десятков лет три женщины из России возьмутся за воплощение его идеи на телевизионном экране в далеком Хабаровске.
– Спектакль пришлось сочинять заново, – говорит главный режиссер Хабаровской студии телевидения Лидия Славутская, – искать язык, на который можно переложить оперу, чтобы происходящее не выглядело статичным, сочинять мизансцены, искать форму и пластический образ будущего произведения. Отсюда появилась мысль ввести в спектакль стихи Максимилиана Волошина, которые за кадром читал народный артист России Лев Ткачев. Визуальный ряд, вошедший в экспозицию: море, капли дождя на стекле, крупные планы лица героини – тоже как бы раздвигал рамки телевизионного экрана. Оператор Саша Пышнев, тонкий человек, даже разработал цветовую партитуру (это в условиях нашей тогдашней нищеты!), ведь любящий видит мир в волшебном радужном свете.
По словам Лидии Яковлевны, идея создания проекта возникла благодаря продюсеру Валентины Соловых – Оксане Софийской. Именно она взяла на себя всю организационную часть работы. Что касается пьесы, то она была хорошо знакома Славутской, ей даже довелось работать над ней на телевидении. Но одно дело драматический спектакль, для оперы же необходимы фонограмма, либретто, партитура.
В телевизионном проекте принимал участие дирижер Виталий Каракуз. Чтобы воплотить написанную для симфонического оркестра оперу для малого состава, он привлек к работе первые голоса театра музкомедии, музыкантов симфонического оркестра, а также камерный ансамбль «Глория». Участвовали также оператор Александр Пышнев, художник Светлана Литвищенко, звукорежиссер Виктор Першин, которые под руководством Лидии Славутской воссоздали на телевизионном экране эту необычайно красивую и печальную историю любви.
Когда картина была закончена, копию ее отправили в Москву, а оттуда на международный фестиваль музыкальных телефильмов, который проходил в Праге. Режиссер Лидия Славутская получила официальное приглашение принять участие в этом мероприятии. Нашлись люди, которые профинансировали и поездку на фестиваль Валентины Соловых и ее продюсера Оксаны Софийской, так что хабаровчане представляли там мощную группу.
Как вспоминает Лидия Яковлевна, в фестивале принимали участие 64 страны. Хабаровский спектакль – единственный из всех, отвечающий требованиям телевизионного спектакля. Но технически все было ниже всякой критики, сетует Славутская, слишком несовершенно в то время была оснащена студия, поэтому призового места хабаровчане не получили. Но Валентину узнавали на улице, она блистала, пела, как птица, могла исполнить арию для совсем незнакомых людей – непосредственная как ребенок, который не торопился взрослеть.
В биографии каждого актера есть тема, которую он исповедует всю свою творческую жизнь. У Валентины Соловых такой темой можно назвать гимн любви. Любви, то искрящейся радостью, то полной пронзительных контрастов – от надежды, возносящей на вершину блаженства до самого черного отчаяния и одиночества.
Может потому, что оба произведения (пьеса и опера) посвящены женщинам, опера «Человеческий голос» получилась чувственной и пронзительной, требующей от исполнительницы не только недюжинных вокальных данных и драматического таланта, но и немалого жизненного опыта.
Дальневосточный поэт Лада Магистрова: «В наше лукавое время, когда нас кормят суррогатом, это было как причащение. Я ощущала, что эта женщина с мятущейся душой – моя сестра, я сама. Душа, сопряженная с судьбой героини, переживала соучастие, и это чувство подарило мне искусство! Я едва дождалась рассвета. Мне хотелось прибежать обнять всех тех людей, которые это сотворили. Я была счастлива и горда, что это родилось здесь у нас».
В спектакле «Человеческий голос» произошло то счастливое и гармоничное единство голоса, чистоты интонации и драматических возможностей, дающие актрисе право выступать в разнообразных музыкальных жанрах от оперетты, вокальных циклов до оперы.
Актерская судьба непредсказуема. Фортуна, которая еще вчера благоволила к тебе, вдруг может отвернуться без всякой видимой причины и не спешить менять положения. А время уходит, уходят силы, скудеют возможности, и ты понимаешь, что какие-то роли ты уже не сыграешь никогда. Причем, чем ярче взлет, чем неординарнее творческая личность, тем печальней финал, словно плата за успех, за взлет. Так жизнь распределяет все поровну, уравновешивая хорошее и плохое. А чтоб не заносились, не мнили о себе невесть что!
В этом контексте судьба нашей примадонны столь же типична, сколь исключительна.
В театре вспоминают, что Соловых всегда работала на износ, с предельной отдачей, не смотря на болезни, усталость, переутомление. Именно в работе она наиболее полно выражала себя, и это, судя по всему, приносило ей настоящее счастье. Рассказывают, что после спектакля, скрывшись у себя в гримерной, артистка выглядела так, словно не на сцене блистала в течении двух часов, а проработала несколько суток где-нибудь в шахте: распаренное лицо, тяжелое дыхание.
Какая там примадонна – мастеровой!
Партнер и однокурсник Валентины Александр Сергеев, тоже рано ушедший из жизни, однажды заметил: «Творческая судьба Соловых могла бы сложиться удачливее и интереснее, если бы она выбрала другой театр, расположенный хотя бы за Уральским хребтом».
Действительно, понятие звезды, кроме исключительных данных и яркой индивидуальности, включает в себя и потребность наиболее полной их реализации. Может, действительно рамки города, хотя бы и краевого центра, не давали артистке возможности выхода на более широкий уровень. Говорили, что с ее голосом ей бы в опере петь. Но чтобы петь в опере, надо было учиться дальше, ехать поступать в консерваторию, серьезно работать. А у нее уже семья, дочь, заботы… Талант, не получая дальнейшего развития, не имея возможности реализовать себя, в конце концов начинает уничтожать самого художника, сжигая его дотла.
«Бог дал мне голос», – говорила Валентина на заре своей стремительной карьеры. Но Бог дал, а человек либо не оценил дара, либо не сумел распорядиться им разумно, ведь нам всегда кажется, что главное у нас впереди. Вот судьба и отомстила, с ней игры опасны, ничего не пропустит, а уж если взлетел куда повыше, тем более: «Вот тебе за твою любовь!».
За любовь – особенно.
Как бы то ни было, на смену взлету постепенно приходило чувство опустошенности. И вот уже голос не так звучит, и партнеры не падают ниц перед талантом, и даже слово «примадонна» в их устах приобретает иронический (или это только казалось?) оттенок. Только зрители по-прежнему продолжали встречать появление артистки аплодисментами. Но былая звездность меркла, позолота осыпалась. И никого не интересовало, что совсем недавно, вчера, ее появление сопровождали успех, овации. В театре важно лишь то, что происходит сегодня и сейчас.
… Она еще выходила на сцену театра музыкальной комедии в том или другом спектакле, но уже реже, потом совсем редко. Хотя числилась в театре. После 2000 года почти целиком ушла в Свободный театр, который был создан на антрепризной основе и в котором специально для нее ставились музыкальные и драматические спектакли. «Клеопатра», «Призрак оперы», «Аида» – эти названия мелькали на афишах, привлекая зрителей, но, думаю, для артистки, которая вкусила и настоящий успех, и настоящую работу, Свободный был все же имитацией театра, свободное падение, прыжок в никуда. Хотя справедливости ради надо сказать, что работа в этом небольшом частном театре помогла продлить жизнь Валентины на несколько лет.
«Сцена – это увеличительное стекло, которое высвечивает не только талант, но и характер актера, – сказала в одном из интервью Валентина Соловых. – На сцене эгоисты, кичась перед партнерами, выделяют себя, забывая об окружающих, скупые не расходуют лишние эмоции, а щедрые отдают свою энергию «на полную катушку».
Пророческие слова. Без преувеличения можно сказать, что свой дар она растратила без остатка, поставив точку в судьбе августовским вечером 2007 года.
Ф.Легар «Веселая вдова» – Ганна Главари
Ш. Лекок – «Жирофле- Жирофля» – Жирофле, Жирофля
И. Кальман «Баядера» – Одетта
И. Кальман «Принцесса цирка» – Теодора Вердье
И. Кальман «Марица» – Марица
Ф. Легар «Цыганская любовь» – Зорика
Ж. Оффенбах «Герцогиня Герольштейнская – Ванда
Ж. Оффенбах «Мадам Фавар» – Жюстина
И. Штраус «Цыганский барон» – Саффи
И. Штраус «Венские встречи» – Эмми
Б. Александров «Свадьба в Малиновке» – Софья
И. Дунаевский «Женихи» – мадам Пендрик
М. Самойлов «Дон Жуан в Севилье» – Донья Анна
В. Плешак «Мужчина на выданье» – Белугина
Статья опубликована в журнале «Страстной бульвар, 10» (Москва) в № 7-167/ 2014
