Когда я увидел эту элегантную хрупкую артистку на сцене Музыкального театра перед спектаклем «Спящая красавица», подумал: «Какая интересная женщина! Ей, наверное, лет сорок… Нет, скорее, она чуть старше меня… Ну от силы под шестьдесят». Оказалось, что она — ровесница Хабаровского края.
Про таких женщин говорят «дива», «икона стиля», такими восхищаются, таких боготворят, таким дарят бриллианты, таким посвящают песни и стихи.
Знакомьтесь, заслуженная артистка РСФСР Нелли Михайловна Ванзина, помошник директора Хабаровского музыкального театра. Она служит в театре с 1958 года. И это — главная любовь ее жизни, ее сердце, ее душа. И соглашаешься с актерским «служит», но не в театре, а театру!
Цыганская искра
— Валентина Пономарева (знаменитая исполнительница цыганских романсов) — моя подружка. Она старше меня на год. Мы с ней учились во второй школе. Две звезды. У меня папа рано умер, мама на работе все время была, а я часто бывала дома у Валентины. Они жили на Московской улице. Брат Вали Владимир был скрипачом, все за мной ухаживал. Ее мать была прекрасной пианисткой, отец – музыкантом, играл на скрипке. Они мне были как родные люди.
Валентина пела, а я танцевала. Вторая школа в то время была женской, только к старшим классам стала смешанной. Часто были школьные олимпиады. За них отвечала учительница английского языка.
В то время в школе было много разных кружков, почти во всех занималась, хорошо читала стихи, танцевала.
Учительница русского языка Ребекка Моисеевна поставила поэму Александра Пушкина «Цыганы». Я играла Земфиру. Партнер мой был «умереть и не встать». А Валя за кулисами пела «Старый муж, грозный муж», а я танцевала…
Училась я хорошо. История, литература, русский язык – отлично. Ненавидела физику, химию, математику. Они были для меня смертельным трюком. Но четверки за них получила.
Мы были другими людьми, дружили, были порядочными, безумно любили самодеятельность. Я мечтала быть артисткой.
Мой папа работал администратором в Музкомедии, а папин брат танцевал в Иркутске, чечетку бил. Это я узнала, когда стала взрослой, артисткой театра. Мы были на гастролях в Иркутске, он меня разыскал, похвалил. Тогда я уже была звезда.
В артистки
После окончания школы Нелли Ванзина попыталось поступить в пединститут, но не прошла по конкурсу. В то время профессия учителя была почетной, конкурс был огромный. В Театре юного зрителя набирали группу, Нелли пошла в «артистки»
— Год я там поболталась, а потом поступила в педучилище, которое закончила с отличием. В училище была «безумная самодеятельность». Ольга Грабовская, прима-балерина Театра музыкальной комедии, там вела балетный кружок. Я там тнцевала-вытанцовывала. Когда была на практике в маленькой начальной школе на улице Ленина, у меня ученики танцевали. Дети обожали уроки, бегали толпой за мной. В этой школе хотели после окончания училища забрать меня к себе. Не получилось. В то время я уже работала в Музкомедии.
Начало
Прима-балерина Хабаровской музкомедии Ольга Грабовская искала себе замену перед отъездом в Красноярск. И нашла. С ее легкой руки в театре появилась новая звезда — Нелли Ванзина.
— Конечно, танцевала классику, но это не мое, я — характерная. Цыганский, испанский, восточный танцы, танго — все это мое. Раньше в каждой оперетте, в каждом спектакле обязательно были характерные танцы.
— В советское время было строго. Как же получилось, что без специального образования взяли в артистки?
— Собрался худсовет: балетмейстер театра Евгения Эджубова, солист балета Анатолий Зуев, главный режиссер Леонид Ицков. Стали предъявлять претензии, мол, без балетной школы, без специального образования. Грабовская: «Не надо! Пусть станцует». Баянист начал аккомпанировать. «Танцуй!» Я как выдала им под баян!
«Каков темперамент! – восхитились члены худсовета. — Надо брать». И взяли с окладом 30 рублей.
Два года Нелли ходила в балетных ученицах. Она грезила, стояла у балетного станка днем и ночью, вцепившись в него, как утопающий цепляется за соломинку.
— Иногда складывается такое мнение, что искусство и образование…
— …немножко несовместимы. Если Богом дано… А сколько великих актеров без всякого образования? Я уже была примой, когда приехали выпускницы всяких училищ с дипломами: «Ванзина без школы… и всякое такое…» Ну и что?! Я всегда могла постоять за себя. У меня не балетные мозги.
Нелли Ванзина едва выходила на сцену, а зал уже замирал в предчувствии восторга.
— В искусстве главное талант, призвание, трудолюбие. Два года болталась в кордебалете. А потом меня балетмейстер разглядела: «Учи сольный танец».
Нелли дебютировала с цыганским танцем в оперетте Франца Легара «Цыганская любовь». Это была суббота, в зале – аншлаг. Таких аплодисментов артистка не слышала за всю свою творческую жизнь.
— Простите, но я не помню в сегодняшних опереттах ни одного сольного танцевального номера.
— А в сегодняшних опереттах их нет. В старом театре, в то время, когда он располагался в здании, где сегодня филармонический зал, у нас в балете была обязательно классическая пара, пара салонная, пара характерная. В каждом спектакле балет был обязательно, не меньше 15 минут, и бывало, что только ради него люди шли в театр. Помню, что танцевали по два-три сольных номера.
Тогда в Музкомедиии был звездный состав: Войнаровский и Симонова, Гримм и Гримм-Кислицина, Молчанов, Горич, дирижер Ипатов…
— Все поменялось с приходом Юлия Гришпуна. Он — театральный режиссер. Юлий не мог ставить классическую оперетту, он ее ненавидел. Гришпун ставил такие спектакли, которые были бы актуальны сегодня. Он балет стал занимать только в массовых сценах. С тех пор сольных номеров нет.
С Юлием у меня были хорошие отношения. После того как я закончила танцевать, именно он мне предложил остаться в театре.
Миллион аплодисментов
— В ипатьевское время была шикарная «Цыганская рапсодия» в оперетте «Цыганский барон», хороши были испанские номера, эффектный был восточный танец в «Сильве». Помню, танцевала румбу с маракасами. Этот танец могла бы исполнять и до ста лет. Уже в новое здание театра переехали. А я с этим номером по всем концертам, по всем заводам с этой румбой.
Театр во время Олимпиады был на гастролях в Москве. Представляли оперетту Франца Зуппе «Донья Жуанита». В этом спектакле у Нелли был испанский танец, который вызвал восторг московских критиков: «Ну надо же, в Хабаровске такая культура, такой номер, такая танцовщица».
— В каком году звание получили?
— Так давно это было. В 70-х. Я получила звание заслуженной артистки РСФСР вместе с Зелей Грим-Кислициной.
— Не возмущались: вон самоделка звание получила?
— Нет, меня публика любила, тогда я была ведущей артисткой балета. Это даже не обсуждалось.
— Это весомо?
— Сначала были льготы по оплате ЖКХ, лекарств, а потом все это убрали.
— На пенсии хоть как-то отражается?
— Нет. Актерам доплачивают, а мне нет, потому что я на административной работе.
— Но звание-то звучит…
— Да. Из всего только почет и уважение…
— Тяжело было уходить со сцены?
— Я думала, что будет тяжело. Оказалось, что нет. С приходом Гриншпуна все мои сольные номера сняли. Я могла еще лет пять работать. После гастролей в Москве еще два года была на сцене, а потом ушла в замдиректоры по зрителю.
Эту должность она придумала сама, убедила начальство: «Я знаю публику, я знаю театр, я научусь». Первый год было тяжело, а потом научилась.
Жизнь после сцены
— Недавно меня пригласил на свой концерт в зале филармонии артист нашего театра Никита Туранов. Я зашла, и у меня все перевернулось в душе. Это здание намоленное, театральное. Сцена маленькая. И как мы тогда умещались? Декорации, хор и мы, танцовщики, человек шестнадцать. А, солистка еще в центре была…
Туранов пел старые песни, и публика была особенная, там были теперь уже бабушки, которые когда-то смотрели в этом зале спектакли Музкомедии, а сегодня они ходят в новое здание на традиционные ветеранские спектакли.
— Какие замечательные зрители на ветеранских спектаклях!
— Это моя публика. Первые ветеранские спектакли появились при Гриншпуне. Тогда я только-только стала работать заместителем директора. На первом представлении сидело в зале 50 человек. Актеры не хотели работать. Юлий Гриншпун собирался меня увольнять. Артисты мне: «Мы не будем выступать». А я им: «Будете. Попробуйте только не выйти на сцену!». Тогда я нашла духовой оркестр, он играл в антрактах. Это стало традицией. Сегодня на ветеранских спектаклях аншлаги. Женщины красиво одеваются, танцуют в антрактах под оркестр. Всегда готовлюсь к таким представлениям, тщательно выбираю наряды. Мне говорят: «Вы так шикарно выглядите. Мы за вами тянемся». А я отвечаю: «Тянитесь!».
— Какой он, Музыкальный театр, или по-старому Театр музыкальной комедии?
— Он – особый, всегда шел в ногу со временем. В репертуаре была не только классика, но и новые сочинения. Чего только не ставили! Какие-то спорные, мягко говоря, «Фонари-фонарики», но и советские шедевры, например, «Белая акация».
Вся моя жизнь связана с этим театром. До сих пор работаю, и польза от меня есть. Конечно, я не представляю свою жизнь без театра. Если уйти, то жизнь закончится. Я сильно переживаю, когда что-то не так, а когда все получается, для меня это праздник.
Юрий Вязанкин, Общественно-политический еженедельник «Молодой дальневосточник XXI век» (22 октября 2018 года)